}{: : ::http://HODASEVICH.narod.ru: : ::}{
===================================
Берлин глазами Владислава Ходасевича | Читальный зал | Deutsche Welle
Ефим Шуман «Немецкая волна»
======================================================================
адрес статьи:http://www.dw-world.de/dw/article/0,,957894,00.html
главная http://www.dw-world.de/dw/0,2142,298,00.html
======================================================================
Читальный зал 
Ефим Шуман «Немецкая волна»
Берлин глазами Владислава Ходасевича 
27.08.2003
======================================================================
Сегодня мы завершаем цикл передач, посвящённых русским поэтам и писателям, 
которые жили в Германии, здесь писали и издавали свои книги. Сегодня речь пойдёт 
о Владиславе Ходасевиче. Он эмигрировал из России, предвосхищая насильственную 
высылку, в 1922–м году. Эмигрировал, будучи уже известным поэтом и литературным 
критиком. Может быть, кому–то стихи Ходасевича покажутся суховатыми, слишком 
рассудочными, слишком «прозаическими». В предреволюционные и первые 
послереволюционные годы его классический, «пушкинский» или даже «державинский» 
слог, казалось бы, заметно проигрывал в сравнении с яркой, подчёркнуто 
провокационной как по содержанию, так и по форме модернистской поэзией. Но 
Ходасевича читали. И он с полным правом мог написать о себе:
«Смотрели на меня – и забывали
Клокочущие чайники свои.
На печках валенки сгорали:
Все слушали стихи мои.
И каждый стих гоня сквозь прозу,
Вывихивая каждую строку,
Привил–таки классическую розу
К советскому дичку».
Владимир Набоков, о котором мы рассказывали на прошлой неделе, прожил в Берлине 
двенадцать лет, Ходасевич – всего два года. Тем не менее, эти два года оставили 
очень заметный след в его творчестве. Здесь, в Берлине, была написана большая 
часть последнего поэтического цикла Ходасевича. Цикл называется «Европейская 
ночь». Это тяжёлые, горькие, часто фантасмагорические стихи:
«Было на улице полутемно,
Стукнуло где–то под крышей окно.
Свет промелькнул, занавеска взвилась,
Быстрая тень со стены сорвалась.
Счастлив, кто падает вниз головой:
Мир для него хоть на миг – а иной».
Образ Берлина в «Европейской ночи» Ходасевича очень сходен с набоковским: дождь, 
холод, отсутствие уюта и тепла (душевного тепла, прежде всего)… 
«Нет, не найду сегодня пищи я
Для утешительной мечты:
Одни шарманщики да нищие,
Да дождь – всё с той же высоты.
Тускнеет в лужах электричество
Нисходит предвечерний мрак
На идиотское количество
Серощетинистых собак…»
Несмотря на то, что Берлин был тогда литературной столицей русской эмиграции, 
несмотря на то, что здесь жили 350 тысяч русских эмигрантов, Ходасевич оставался 
в этом городе чужаком:
«И злость, и скорбь моя кипит,
И трость моя в чужой гранит
Неумолкаемо стучит».
И самое известное из стихотворений этого периода, ставшее уже хрестоматийным, – 
тоже о Берлине:
«Всё каменное. В каменный пролёт
Уходит ночь. В подъездах, у ворот –
Как изваянья – слипшиеся пары.
И тяжкий вздох. И тяжкий дух сигары.
Жди: резкий ветер дунет в окарино
По скважинам громоздкого Берлина, –
И грубый день взойдёт из–за домов
Над мачехой российских городов».
Уехав из Германии в тёплую и более приветливую Италию, а позже поселившись в 
Париже, Ходасевич окончательно перешёл на переводы и прозу. Он написал 
прекрасную биографию Державина, напечатал в эмигрантских издательствах множество 
критических статей, очерков, эссе, литературных портретов. В 1939–м году, 
незадолго до своей смерти, Ходасевич составил из этих портретов книгу 
«Некрополь» (она вышла в Брюсселе). В сборник вошёл и очерк об Алексее 
Максимовиче Горьком, с которым Ходасевич был близко знаком много лет и даже жил 
в его доме. Правдивый и противоречивый образ Горького, нарисованный автором 
«Некрополя», заметно отличается от того канонизированного и отлакированного, к 
которому нас приучили советские учебники.
 
Ефим Шуман «Немецкая волна» 

  © 2007 Deutsche Welle